слова, музыка: Народные
Ты помнишь Авачинский мол,
Где гул пароходов угрюмый,
Как мы опускались с тобой
В холодные мрачные трюмы?
Над морем сгустился туман,
Бушует стихия морская.
Встает впереди Магадан —
Столица колымского края.
На нарах тоскуют з/к,
Обнявшись, как родные братья,
И только порой с языка
Слетают глухие проклятья.
Шестьсот километров тайга.
Ни птицы не видно, ни зверя.
Машины не ходят сюда,
Бредут, спотыкаясь, олени.
Я знаю, — меня ты не ждешь
И писем моих не читаешь.
Меня ты встречать не придешь,
А если придешь — не узнаешь.
Будь проклята ты, Колыма,
Что названа райской планетой.
Кто раз попадает сюда, —
Обратно дороги уж нету.
Я помню тот Ванинский порт
И крик пароходов угрюмый,
Как шли мы по трапу на борт
В холодные мрачные трюмы.
На море спускался туман,
Ревела стихия морская.
Лежал впереди Магадан,
Столица Колымского края.
Не песня, а жалобный крик
Из каждой груди вырывался.
«Прощай навсегда, материк!» —
Хрипел пароход, надрывался.
От качки стонали з/к,
Обнявшись, как родные братья,
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья.
Будь проклята ты, Колыма,
Что названа чудной планетой.
Сойдешь поневоле с ума,
Отсюда возврата уж нету.
Пятьсот километров — тайга.
В тайге этой дикие звери.
Машины не ходят туда.
Бредут, спотыкаясь, олени.
Тут смерть подружилась с цингой,
Набиты битком лазареты.
Напрасно и этой весной
Я жду от любимой ответа.
Я знаю: меня ты не ждёшь
И писем моих не читаешь,
Встречать ты меня не придёшь,
А если придёшь — не узнаешь…
Прощай, моя мать и жена!
Прощайте вы, милые дети.
Знать, горькую чашу до дна
Придется мне выпить на свете!